Два основных проявления человеческого существования или две формы его – это жизнь и смерть. Поэты, тонко чувствующие и передающие через слово вечные ценности, по-разному могут воплощать эту тему в своем творчестве. Особенно примечательно, что они часто как будто предвидят свой ранний уход. Уральский поэт А. Петрушкин, который скоропостижно скончался в 2019 году, не стал исключением. В этом он схож с классиками, например, с М.Ю. Лермонтовым.
Многие исследователи творчества Лермонтова (Д. Мережковский, К. Кедров-Челищев) считали поэта убежденным сторонником человеческого бессмертия, отвергающим смерть в качестве абсолютного конца жизни. Наряду с пророческим переживанием смерти в творчестве Лермонтова всегда существовал образ смерти, умышленно лишенной ореола таинственности, данной как бы взглядом со стороны. Во многих поздних стихотворениях(«Памяти А. И. Одоевского», «Завещание», «Валерик») мотив смерти не связан с космическими мотивами, а в «Валерике» смерть на поле боя передана во всей своей беспощадной простоте. В «Выхожу один я на дорогу» образ сна-смерти обретает новое наполнение: здесь душа после жизни не тонет в «вечности холодной» и не испытывает «муки могильного ада». Граница жизни и смерти передана в стихотворении не как резкая и непроходимая преграда. Смерть — это погружение в сон, в котором человек и природа «понимают» друг друга (в сне-смерти человек приобщается к «вечной» жизни природы: «Надо мной чтоб вечно зеленея / Темный дуб склонялся и шумел»), но это сон трагический, ибо такое понимание куплено ценой отказа от земных ожиданий, от самого личного бытия.
В первой половине ХХ века Цветаева драматически ярко пронесла мотивы смерти через всю жизнь, начиная с желания смерти в семнадцать лет до пророческого стихотворения в зрелом возрасте.ВXXвеке, в отличие от символистов, говорили о смерти менее открыто, хотя об этой теме непременно задумывались все.
Уральские поэты тоже не обошли эту тему стороной. Она нашла свое отражение в поэзии Б. Рыжего, у которого мотив смерти тесно связан с мотивом одиночества. Как отмечает Е.Кресикова, автор создает образ поэта-страдальца, который раскрывается как личность чуткая, умеющая сопереживать:
Мне дал Господь не розовое небо,
Не силы, чтобы поквитаться –
Возможность плакать от чужого горя,
Любя, чужому улыбаться.
Александр Петрушкин, отличающийся в своей поэзии особой витиеватостью формулировок и понятий, через метафоры трактующий представление о мире, пишет не менее загадочное и непрозрачное стихотворение. «Что ж, счастье есть в домах…» было написано уже в осознанном возрасте с пониманием серьезности темы смерти. Тема смерти в творчестве писателя занимает ключевую роль. Интересен взгляд, что смерть – это перерождение, а не конец существования. Именно такое отражение мировоззрения уральского писателя мы видим в стихотворении.
«и белый смех, упрятанный в санях,
сопровождает в тот поток тебя,
в примерный (даже сказочный) сугроб,
и смерть касается тебя, как живота,
предчувствуя рождение твоё».
В данном стихотворении присутствует сочетание лирического начала с предметной изобразительностью. В центре внимания оказываются эмоции, которые автор передает через систему образов и эпитеты, но при этом есть четкое описание предметной действительности, которая присутствует в воображении автора, но не происходит на самом деле.
В «Пробелах», написанных в 2014 году, Петрушкин раскрывает привычный для его произведений мотив смерти и смысла, а прочтение оставляет читателя с чувством неизбежности и безысходности попыток влиять на происходящее. Относясь к жанру философской лирики, произведение содержит в себе черты постмодернизма. Тематика произведения, содержащая попытку осмыслить процесс жизни, который неизбежно приводит к закономерном концу, является традиционной для автора и для всего постмодернизма в целом. Смешивая и противопоставляя два отношения к теме жизни и смерти (неизбежность и попытку избежать), автор ставит во главу угла мысль, что начало и конец взаимосвязаны, отражая главную идею в строках «…что детство не невинно, – скорее с нашей смертью заодно». Есть невидимая для человека связь, скрытая пробелом, в том, что вся жизнь подчинена одному закономерному концу. Лирический герой как бы наблюдает кадры пленки, а автор ведет с ним диалог, делая обращения, на которых проносится жизнь, размышляя о том, что можно или нельзя избежать в ней.
«И от того так катится в сугробе
[почти, как в мамке] чёрно-белый мяч
вслед голосу, который слишком громко
уносится от тела – будто грач
по негатива [свет надкусан] кромке –
похожий на чеширского ловкач-
вийон ложится в гроб, где свет и стужа
срифмованы до темноты. [Поплачь].»
В линейной композиции, смешанной рифме все нарастает калейдоскоп образов, деталей, движений, эмоций. Неровный размер и рифма только усиливают скачкообразное движение, как будто по ухабистой дороге катится что-то круглое, стремясь к плавности, но только набирая обороты.
Образы в стихотворении отличаются многоплановостью: здесь и образ сферы, ассоциируется с жизнью, ее движением, образ зимы и сугробов, характерный для творчества Петрушкина, который в его произведениях связан со смертью. В стихотворении «Что ж, счастье есть в домах…» в первой строфе через метафору белого смеха и саней показывается предсмертная агония в карете скорой помощи, а вследствие – и сам «сугроб», на фонетическом уровне так близкий к слову «гроб», призвавший невидимый сквозняк как приглашение перейти в иной мир. Через такие ощущения автор передаёт своё видение «предсмертного письма». Примечательно, что Петрушкин использует сочетание белого и красного цвета: «снег», «кровоток», «рождение», «сугроб», «белый смех». Так или иначе, красный – это связь с жизнью, а белый – её мертвое послевкусие.В этом он близок с символистами, для которых характерны «мистическое содержание», непосредственно раскрывающееся в индивидуальном лирическом переживании поэта и выраженное вхудожественном слове символами, метафорическими иносказаниями и намёками. У А.Блока мотив смерти тесно связан с двумя цветовыми обозначениями: белым и красным. Эти цвета активно использовались в различных символических преломлениях многими поэтами. В белом цвете символисты видели мистическую неопределенность, полную возможностей,которым не суждено сбыться. Считается, что этот цвет связан с негативными эмоциями и с мыслями, обращенными в потусторонний мир. Это можно объяснить ассоциативной связью с бледностью, холодностью, которые сопутствуют смерти; саван, надеваемый на умершего, также имеет белый цвет.Показывая двоемирие и переход, он выбирает такую форму организации мысли, чтобы показать чёткое деление мира за минуты до смерти и мира через минуты после нее.
Смерть в поэзии Петрушкина отнюдь не конец, в чем он сходится с Лермонтовым, а перерождение уже в новом обличии и существовании. Диалог со смертью, которая представлена уже не убийцей и воровкой всего дорогого, а проводником – роженицей, провожающей в новое состояние. В тексте появляются религиозные мотивы: ангела, «топорщущего крылья», и Бога, «подобный человеческой душе», который молчит. Всему нужно учиться заново: привыкать к новому свету, учиться новому языку загробного мира, его слогам и даже высшему молчанию, которое так звонко было слышно в прошлой жизни – божьему молчанию.
«Счастливая роженица – ты, смерть,
вот кокон сброшенный лежит уже в снегу,
и мы с тобою, растерявши твердь,
как-будто в хирургическом раю
подслеповато щуримся на свет,
топорщим крылья, учимся слогам,
молчанию, которое в ответ слагает тот,
что подобает нам».
Мотив смерти в его произведениях сквозит не только в отдельно выделенных образах, но и в ритме и визуальном облике стихотворений. У Петрушкина особый стиль ритма и размера стихотворений. В «Пробелах» автор не изменяет ему и использует разностопный ямб, в трех строфах он может менять свой ритм, в этот раз еще и обозначая паузы квадратными скобками. В целом в сборнике «Геометрия побега» ритм неоднороден и за счет этого более живой в повествовании размышлений о смерти.
Нагруженность образами, деталями, создает ощущение хаоса и неуправляемого движения на большой скорости, в котором автор нарочито делает паузы, выделяя квадратными скобками основные состояния, которые может испытывать читатель и лирический герой. Сюжет произведения «Пробелы» не выделяется ясно, но через образы мы понимаем, что происходит взросление лирического героя от детства к взрослению и смерти. Сравнение «катится в сугробе, почти как в мамке» дает отсылку к периоду детства, однако особенности хронотопа стихотворениячерез образ сферы, сугробов и использование глаголов, обозначение действий создают фоном и другой период жизни и встречи со смертью.
Мотив отношений между жизнью и смертью становится главным в «Пробелах», да и во всем творчестве поэта, переплетаясь и продолжая параллельное движение на протяжении всей жизни. В целом стихотворение «Пробелы» воспринимается как калейдоскоп событий, в которых в кадр входит смысл, невидимый в детстве, но раскрывающий суть бытия и взаимосвязи становятся проявленными, понятными и очень крепкими, несмотря на то что в осознании этого процесса у героя (и вместе с ним у читателя) есть промежутки неосознавания, вынесенные автором в заголовок произведения, указывая на важность и того, и другого.
Александр Петрушкин смело заглядывает в глаза смерти и, в отличие от ряда авторов, приравнивающих смерть к неизбежной скорби и потере, оставляет её той самой роженицей, равноправной человеческой женщине. Последовательное двоемирие и параллельное перерождение – именно так видит Петрушкин существование человеческой души, не обреченной на конечность жизни, а лишь ожидающей её следующего этапа.