Философская лирика Николая Фёдоровича Болдырева
C давних времен великие умы стремились выражать свои философские воззрения в письменной форме, чтобы передать свои озарения будущим поколениям. Это заложило основу философской поэзии, которая представляет собой законченные поэтические произведения, наполненные глубоким философским содержанием, какие, например, создавали Тютчев, Блок, Тарковский, Бродский…
Но что же объединяет философа и поэта, как творцов мысли? И тот и другой в своих произведениях стремится создать «особый» мир, и в наибольшей степени это соприкосновение философии с поэзией раскрывается именно через философскую лирику.
Что представляет собой философская лирика?
Философская лирика – это стихотворения, в основу которых легли раздумья о смысле жизни или о вечных человеческих ценностях. Также этот термин определяют как: «гипотеза бытия», «индивидуальная парадигма мира», «обнажённость умозаключений».
К характерным чертам философской лирики Д. В. Веневитинов и А. С. Хомяков, относят:
- поэтическая установка на осмысление таких тем, как бытие, жизнь и смерть, вселенная, мир, человек, природа, время и пространство;
- цель философской поэзии — передача поэтического познания мира;
- в философской лирике объединяются эмоциональное и рациональное начала;
- основными художественными средствами философской лирики выступают метафоры, символы, антитезы.
Особенности философской лирики уральского поэта Н. Ф. Болдырева
Немало современных русских поэтов, как и их предшественники, стремились передать весь спектр философских размышлений о мире. Одним из них является Николай Федорович Болдырев (1944 г.р.) — уральский поэт и философ, эссеист, автор книг, составитель книжных серий, переводчик поэтических и философских текстов, лауреат всероссийских литературных премий.
Болдырев интересовался работами зарубежных писателей и ярким примером того, является пятитомник «Избранные сочинения» — творческое прочтение наследия великого австрийского поэта Райнера Мария Рильке (1875-1926). В этом сборнике Болдырев подходит к поэту как к духовному искателю мудрости, тоскующему, вослед за Гёльдерлином, по почти утраченным ныне следам богов и заново открывающему эти следы. Эта идея и является характерной чертой философской лирики. Философские размышления Рильке о судьбе человека, о его страданиях и надеждах, о назначении поэта и высокой ответственности, возложенной на него, стали достоянием многих народов мира и обеспечили автору высокое звание одного из крупнейших лириков XX века.
Изучение Болдыревым зарубежных авторов многом повлияло на его писательскую деятельность, поскольку произведения автора пронизаны синтезом философии востока (с её созерцательностью, принципом не-деяния) и западной мысли (с поиском истоков бытия, метафизичностью, определением таких понятий как жизнь и смерть). Главным же концептом произведений Николая Федоровича является идея метафизичности, взаимосвязанности всего сущего, проникновение в «универсум» стиха ( то есть, в его глубинную суть).
В своём творчестве Николай Фёдорович нередко обращается как к традиционным мотивам и образам, таким как: мотив смерти, одиночества, сна. Но, помимо этого, он прибегает и к экспериментальным образам, например — сюрреалистичным (образ говорящей бабочки, метафорический образ ночного серебра, звёздного шороха).
На примере стихотворения «Не взять мне с собой этого моря» можно заметить один из традиционных мотивов, которые автор нередко использует — мотив смерти или, вернее, бесконечности жизни:
«Не взять с собой этого моря.
Не взять с собой этого неба.
Не взять с собой этого песка
и этого заката…
Но что с того, если скоро
возьмет меня это море.
Возьмет меня это небо.
Возьмет меня этот песок
и этот закат
и этот ветер…»
[Из книги «Медленное море»,1995 г.]
Особое внимание в этом тексте привлекает визуальная часть. Стихотворение разделено на две смысловые половины, где первая повествует читателю об атмосфере тоски и грусти автора оттого, что самое дорогое он, уходя из жизни, не сможет забрать с собой и вся красота этого мира растает для него. Во второй же части Болдырев, фразой «но что с того», меняет тоску на некое смирение или даже принятие. Он осознаёт, что нет ничего вечного и, согласно закону движения жизни, он также превратится в нечто неизмеримое.
При этом, каждая из частей изобилует анафорой, что говорит о стремлении автора акцентировать внимание на важных для писателя моментах. Он, словно эхо вторит эти слова, что создаёт ощущение тоски от осознания истинности этих слов.
На примере этого стихотворения можно отметить особое тяготение поэта к изображению человеческих дум через природу. Пределы, поставленные человеческому познанию, слияние человека с жизнью природы и описание её величественности, по отношению к ограниченности человеческой сути – таковы господствующие мотивы философской поэзии Болдырева.
Помимо мотива бесконечной жизни, писатель в своих текстах создаёт «образ мира», в котором сливается реальное пространство, в котором живёт поэт, с пространством мифическим, ирреальным. Особенно ясно это представлено в стихотворении «В этом городе есть пустынные улицы» из сборника «Медленное море». Автор словно проводит читателя по заброшенным пустынным улицам, которые как бы находятся в пространстве настоящем, осязаемом, но забыты всеми, и от этого обрастают мифами:
«В этом городе есть пустынные улицы.
Здесь древние камни и срубы.
Здесь древние клёны.
Здесь в закоулках забытые древние скверы.
Сады в запустеньи,
где только собаки бичуют
да редкий прохожий неслышно скользит
по пространству.
Но только тут мне кажется время прекрасным».
[Из книги «Медленное море»,1995 г.]
В стихотворении два пространства синтезируются друг с другом. Пустынное пространство, древнее, с запустевшими садами, старыми особняками, редкими прохожими, медлительное и статичное пространство ностальгии лирического героя становится более живым, вещественным и чувственным, нежели пространство реальной жизни, которое отражено в образе «современно-стремительные глаза». Пустынное пространство стихотворения отображает авторскую позицию к реальному городу: «Пространство Челябы — нейтрально. Оно не будоражит, не ласкает и не искушает. Оно безупречно нейтрально, ибо этот город отражает сугубую физичность пространства. Его метафизику ты создаёшь сам — с нуля, словно бы ты был богом или “культурным героем”. Ты здесь оставлен вне укоренённых культурных смыслов, пейзаж здесь не дышит ими; но именно потому ты здесь вдумываешься в смысл, существующий вне всех культурных смыслов».
Мотив ностальгии лирического героя занимает важное место в пейзажной лирике Н. Ф. Болдырева. «Где бы мы ни жили сегодня, нас всех настигает ностальгия по тайному сновидческому краю», — описывает автор состояние, названное им «разрывом внутреннего пейзажа». Описывая ностальгию по пейзажу, Н.Ф. Болдырев обращается к творчеству А. Тарковского (образность которого активно внедряется и в лирику Болдырева), называя город пространством «магического космоса», «сноведческой грёзы»:
«Я боюсь вернуться в город детства не на день-на два, а навсегда.
Чародейство ветхого младенца хрупко, как в реке звезда»
Идеальное пространство или, как называет его Н.Ф. Болдырев, «абсолютный пейзаж», изображаемый в произведениях автора, находится в памяти лирического героя. Таким образом, происходит художественное преломление реального пространства Челябинска в творчестве поэта:
«Разве ж не во мне тот самый малый уголок земли,
где божествен рокот влаги талой и цветок в пыли?».
Мотив возвращения в поэзии Н. Ф. Болдырева имеет двойственный характер. С одной стороны это возвращение к реальным местам, порождающее бурю эмоций, воспоминаний:
«Я боюсь вернуться в город детства не на день-на два, а навсегда.
С другой стороны это возвращение «к истокам», своего рода перерождение:
Возвращения происходят снова и снова.
Только откуда они прибывают?
Возвращения нас смывают с нашего пути куда-то».
Возвращение у Н.Ф. Болдырева носит оттенок эсхатологического страха, воплощаемого, например, в стихотворении «Если бы ты не ушел» из сборника «Вотчина» в образе чёрного дома как начала и конца жизни:
«Если бы ты не ушел, мой мальчик, мы бы поехали с тобой в мой город и я бы показал тебе этот черный пятиэтажный дом возле набережной, его удивительное свеченье (разное в разное время года), его единственность и окруженность своим собственным временем».
С одной стороны, образ дома имеет метафизических характер как что-то вечное, незыблемое, существовавшее всегда в своём пространстве и времени. С другой стороны, описание количества этажей, зависимости облика дома от времени года говорит о том, что дом располагается и в реальном пространстве, в некоем городе, из которого родом лирический герой:
«Но поездка не состоялась. Мы не были с тобой возле этого дома, потому что ты ушел в другой черный дом, о котором мне ничего не известно».
Таким образом, труд челябинского мыслителя, философские мотивы и образы в стихотворениях Н.Ф. Болдырева передают специфическое авторское видение мира, отображённое в его произведениях в виде слияния мира реального и «воображаемого». Именно благодаря философской лирике у читателей есть возможность проникнуться идеями и взглядами писателей предыдущих веков и открыть для себя видение картины мира поэтов-современников. Так через проанализированные стихотворения мы словно знакомимся лично с Николаем Фёдоровичем и не только понимаем его картину мира, но и невольно простаиваем свой, обогащенный чужими образами, мир.
Библиографический список
1) Смышляев, Е.А. Урбанистическая поэзия современных челябинских авторов // Пушкинские чтения. 2015. №XX. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/urbanisticheskaya-poeziya-sovremennyh-chelyabinskih-avtorov
2) Спивак Р.С Русская философская лирика: проблемы типологии жанров // [Электронный ресурс] URL: https://platona.net/load/knigi_po_filosofii/istorija_russkaja/spivak_r_s_russkaja_filosofskaja_lirika_problemy_tipologii_zhanrov_1985/15-1-0-1963
3) Болдырев Н.Ф. Избранные стихотворения // [Электронный ресурс] URL: https://dzen-seversky.narod.ru/poezy.htm