Мифопоэтика в творчестве В. Балабана
В поэзии Вадима Балабана преобладают христианские и античные образы, а многие сюжеты наполнены эсхатологическими коннотациями. Так, его произведения представляют собой переплетения мифологических кодов и современных реалий. В данной статье мы обозначим, какое место занимает мифопоэтика в творчестве В. Балабана.
Вадим Балабан
Что такое миф?
Миф не только вдохновляет художественное творчество, но и предоставляет писателю образы и понятия для интерпретации. Миф – это поэтически переживаемая реальность. Функция мифа – объяснить закономерности окружающей действительности.
Специфика мифа выступает наиболее чётко в первобытной культуре, где мифы представляют собой цельную систему, в терминах которой воспринимается и описывается весь мир.
Позднее из мифологии вычленяется искусство, литература, наука, религия, политическая идеология и т. п., но они удерживают ряд мифологических моделей, своеобразно переосмысленных при включении в новые структуры; мифы переживают свою вторую жизнь [4].
Сущность понятия «мифопоэтика»
Мифопоэтика – это та часть поэтики, которая исследует не отдельные усвоенные художником мифологемы, а воссозданную им целостную мифопоэтическую модель мира в тексте и, соответственно, его мифосознание, реализованное в системе символов и других поэтических категорий. В художественном произведении мифопоэтика реализуется в архетипах, мифологемах и мотивах [3].
В нашем понимании, архетипы – это не только «первообразы», сопряженные с мифом и обрядом, но и «вечные образы» литературы. Несмотря на то, что «архетип» и «мотив» обладают сходными свойствами (повторяемость, динамичность, образность), они должны быть разграничены. Архетип, в отличие от мотива, не является структурообразующим началом в сюжете, но формирует вертикальный срез произведения, выражаясь в мотиве [1].
Мотив – это компонент произведений, обладающий повышенной значимостью. Он так или иначе присутствует в произведении в самых различных формах. Он может обозначать собой отдельное слово или словосочетание, повторяемое и варьируемое, или представать как нечто обозначаемое посредством различных лексических единиц; выступать в виде заглавия или эпиграфа или оставаться лишь угадываемым, ушедшим в подтекст [7].
Мифологемы в системе мифопоэтики выполняют функцию знаков-заместителей целостных ситуаций и сюжетов, и уже по нескольким из них возможно раскрыть поэтический космос автора. Основным способом описания мифопоэтической модели мира для писателя служит система мифологем, охватывающая структуру пространства, времени, оппозиции социального и культурного ряда [3].
Христианские мифы в творчестве В. Балабана
Мифопоэтика Вадима Балабана раскрывается в христианских мотивах и образах, но при этом его творчество не следует рассматривать как сугубо религиозное, в нем также просматривается связь с античными мифами. В своем творчестве Балабан идет от образов, почерпнутых из христианской традиции, к более обобщенным образам, раскрывающимся в мифе.
Например, в последней строфе его стихотворения «Не прихожу в себя» можно выделить сразу несколько христианских образов: это и образ Бога, и образ ангелов. Образ Бога в данном случае отсылает нас к христианскому мифу о распятии Христа. В этом мифе Бог принял на себя все страдания: и смерть, и все грехи человечества, и поэтому он не может покинуть людей: «не выдаётся Бог / заживо на ура».
Вадим Балабан также упоминает в данном стихотворении святые мощи, что опять же отсылает читателя к христианским мифам. Церковь использует слово «мощи» для обозначения останков людей, которых причислили к лику святых и считали объектом религиозного почитания. В данной строфе Вадим Балабан усиливает значение слова «мощи», сочетая его с эпитетом «святые». Также здесь важно отметить игру слов, поэт использует слово «вещны», что созвучно с «вечны». Это опять же отсылает нас к христианским мифам, по которым люди, причисленные к лику святых, становились бессмертными. Благодаря использованию слова «вещны» поэт говорит о том, что святые мощи все же остаются реальными и действительными несмотря на то, что жизни в них уже нет. Это опять же своеобразный путь к бессмертию.
вот и хрома сосна
вещны святые мощи
не выдаётся Бог
заживо на ура
или спросонья ночи
высыпется луна
перьями из пера
ангелом из-под ног
Возвращаясь к образу ангелов, можно сказать, что в мифопоэтике Вадима Балабана он занимает отдельное место, так как встречается во многих его стихотворениях. Поэт, согласно христианским мифам, рисует образ ангела-наблюдателя, он абстрактен и не имеет физического воплощения. Он сочувствует людям, сопереживает им, но издалека, не вторгаясь в их жизни. Такой образ можно выделить в следующих строках:
а у забора по кустам
шуршит любовь то здесь то там
по отличительной черте
белеет ангел в высоте
и монтонно говорит:
болит…
Херувим — ангел высшего чина
Кроме того, В. Балабан в своем творчестве обращается к образам различных ангельских чинов. В христианской мифологии выделяются следующие чины: ангелы, архангелы, господства, престолы, начала, силы, серафимы и херувимы. Образ последних можно встретить в следующем стихотворении поэта:
вот херувимов коридор
доносит издали мотор —
биплан цепляется крылом
за стеновые
у кафедральных куполов
встают живые.
В данном стихотворении можно увидеть образ Херувима — упоминаемое в Библии крылатое небесное существо. Херувимы в еврейском переводе означают «умы», распространители Божественного знания. Их задача — духовное просвещение людей. Также они являются средством передвижения Бога: «воссел на херувимов и полетел» (Пс. 17:11); частый эпитет Бога в Ветхом Завете — «Сидящий на херувимах».
позабуду всё – на том и буду
буквы насыпаются в слова
развяжи верёвочка Иуду
чтобы не болела голова
В данном стихотворении мы можем наблюдать христианский образ Иуды. Согласно библейскому сюжету, он является предателем Христа. Иуда повесился на сикоморе — дереве, растущем на краю пропасти. Лирический герой просит веревочку развязать Иуду. В. Балабан специально меняет субъект и объект местами, чтобы сфокусировать внимание читателя на логическом противоречии. Это также несет в себе символическое значение: Иуда не решился бы самостоятельно снять с себя вину. Здесь можно выделить мотив смерти, а также мотив прощения. Лирический герой дает позволение на то, чтобы снять обвинения с Иуды.
1
три дождя за лето
и мерси за это
скоро осень и зима
нового завета
скоро оземь и дома…
но мои ходули
снеговые закрома
как пылинку сдули.
2
я держусь последний
часовой соседний
мерзнет многое насквозь
только не олени
но олени все поврозь
и не в нашем крае
ты меня не заморозь
кто не умирает.
3
все забыто бытом
и душа омыта
вот такой вот натюрморт
по морю корыто
притащусь в ближайший порт
пеший или конный
и возьмет меня на борт
старичок с иконы.
В стихотворении «Лубок» автор использует сразу несколько христианских образов. В первом же четверостишии В. Балабан упоминает Новый Завет — одну из частей Библии. Здесь важно отметить и заглавие произведения. Лубок — это разновидность графического произведения искусства, которое представляет собой оттиск на бумаге, раскрашенный вручную. Это опять же соотносится с христианскими мотивами, так как в древности единственной разрешенной формой изобразительного искусства были иконы. Поэтому на лубочных картинках изображали религиозные образы и сюжеты.
Кроме того, стоит отметить, что изначально лубок был видом народного творчества, это позволяет говорить о влиянии заглавия на форму стихотворения. Произведение представляет из себя раешный стих, который также является древнейшей формой русского народного творчества. Раешный стих — это акцентный стих с парной рифмовкой, в котором единственным организующим началом является членение на строки и рифма. В основном такими стихотворениями подписывали лубочные картинки.
1
три дождя за лето
и мерси за это
скоро осень и зима
нового завета
скоро оземь и дома…
но мои ходули
снеговые закрома
как пылинку сдули.
2
я держусь последний
часовой соседний
мерзнет многое насквозь
только не олени
но олени все поврозь
и не в нашем крае
ты меня не заморозь
кто не умирает.
3
все забыто бытом
и душа омыта
вот такой вот натюрморт
по морю корыто
притащусь в ближайший порт
пеший или конный
и возьмет меня на борт
старичок с иконы.
В последнем четверостишии автор рисует нам образ святого: «старичок с иконы». Можно сказать, что таким образом поэт раскрывает христианскую мысль о том, что Бог принимает каждого: «пеший или конный».
Античные мифы в творчестве В. Балабана
Помимо христианских мифов Балабан также обращается и к античной мифологии. В данном стихотворении можно выделить явную отсылку к гомеровской «Одиссее». Здесь представлен образ Циклопа, которого Одиссей встречает во время своего путешествия.
В. Балабан сравнивает статичность циклона с образом циклопа, который согласно мифу ослеп от руки Одиссея и более не мог покинуть остров. К этому же отсылает и образ овец, глаза которых также слепы: «по глазу делает надрез / у засыпающих овец». Они следуют за циклоном в поисках дома, но он неизменен и статичен: «куда циклон туда и дом». И циклоп, и овцы сравниваются Балабаном с образом сирот, которые остались одинокими и беспомощными: «на сердце у сирот / не находя поводырей».
циклон статичен как циклоп
по глазу делает надрез
у засыпающих овец
по стороне одной наклон
куда циклон туда и дом
и тишина за отворот
дверей
на сердце у сирот
не находя поводырей.
Кроме того, античные образы можно выделить и в другом его произведении, которое называется «Стансы холода». В строке «псы цепные отсыпные» поэт отсылает читателя к мифу о двенадцати подвигах Геракла.
Антонио Темпеста “Гравюра 68: Геркулес и Цербер”, 1606
Образ цепного пса соотносится с образом трехголового пса, который охраняет выход из царства мертвых. Цербер не позволяет умершим возвращаться в мир живых, а живым посещать мертвых.
псы цепные отсыпные
вахты порознь и вместо
во дворе легла телега
завалился огород
плодородием небесным
аксиомами земными
между тропами забора
подберёзовых пород
Творчество Вадима Балабана наполнено множеством мифологических образов, мотивов и аллюзий. В основном поэт обращается к христианской мифологии, используя в своем творчестве известные религиозные сюжеты. Однако в его мифопоэтике можно выделить и обращение к античным истокам. Поэт использует узнаваемые «вечные» мотивы и образы, интерпретируя их в своем творчестве.
Источники:
- Гольденберг, А. Х. Мифопоэтика русской литературы» (Гольденберг, А. Х. Мифопоэтика русской литературы : учебно-методическое пособие / А. Х. Гольденберг. — Волгоград : ВГСПУ, 2019. — ISBN 978-5-9935-0401-8. — Текст : электронный // Лань : электронно-библиотечная система. — URL: https://e.lanbook.com/book/138882 (дата обращения: 24.03.2023). — Режим доступа: для авториз. пользователей. — С. 11.).
- Иванов, Н. Н. Мифопоэтика в художественном сознании М. Горького [Электронный ресурс] / Н. Н. Иванов. — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/mifopoetika-v-hudozhestvennom-soznanii-m-gorkogo/viewer (дата обращения: 04.04.23).
- Лотман, Ю. М. Литература и мифы // Мифы народов мира : Энциклопедия / Ю. М. Лотман, З. Г. Минц, Е. М. Мелетинский. — Москва, 1980. — Т. 2. С. 164.
- Назиров, Р. Г. Миф и литература [Электронный ресурс] / Р. Г. Назиров. — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/mif-i-literatura (дата обращения: 14.04.23).
- Стройков, А. В. Мифопоэтика Андрея Платонова [Электронный ресурс] / А. В. Стройков. — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/mifopoetika-andreya-platonova/viewer (дата обращения: 04.04.23).
- Токарева, Г. А. Мифопоэтика У. Блейка [Электронный ресурс] / Г. А. Токарева. — Режим доступа: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/tokareva-mifopoetika-blejka/mif-i-mifopoetika.htm (дата обращения: 04.04.23).
- Шалыгина, С. Г. Понятие “Мотив” и его интерпретация в теории литературы и музыке [Электронный ресурс] / С. Г. Шалыгина. — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-motiv-i-ego-interpretatsiya-v-teorii-literatury-i-muzyke (дата обращения: 04.04.23).